Художественные миры Сергея Потапова. Интервью С. В. Потапова журналу «Международная Жизнь»
Фото из архива Ольги Медведко, культуролога, председателя Гумилевского общества«Званные и избранные», 2010
Событием культурной жизни Москвы стала выставка в галерее на Чистых прудах трех художников неофициального искусства 30-70х годов ХХ века, работающих в метафизическом направлении живописи. Выставка называлась «Свидетель. Странник. Созерцатель.» - Евгений Спасский (1900-1985), Константин Кузнецов (1944-2022), Сергей Потапов (1947 г.р.). Творчество этих художников, творивших в период преобладания в искусстве идеологии соцреализма, принято относить к направлению духовных поисков в авангарде. Тогда мистические и религиозные поиски в искусстве были под запретом. Тем более интересно проследить творчество некоторых художников этой линии, фактически «работавших в стол». Полотна одного из троих художников – Сергея Потапова – необычны и трудны к восприятию без определенных знаний и подготовки. Но, несомненно, они предлагают задуматься об их послании, а затем и начинают резонировать со зрителем. Полотна Сергея Потапова находятся в музеях, галереях и частных коллекциях России, Австрии, Венгрии, Германии, Италии, Канады, США, Франции, Швейцарии, Японии и других стран.
Творчество Сергея Потапова сформировалось в конце 60-х годов. Он был учеником Генриха Людвига, авангардного архитектора 20-30х годов, близкого друга А. Чижевского и В. Вернадского. Творческая судьба Людвига прервалась в 1938 году в связи с арестом и до реабилитации в 1956 году. В 60-х годах Людвиг преподавал в Высшем художественно-промышленном училище (бывшее Строгановское) курс «Символы и мифы в искусстве». Под влиянием Людвига Сергей Потапов сформировал свой собственный стиль, который получил название постсимволизм. Основная линия творчества С. Потапова - линия борьбы Добра и Зла в судьбах мироздания и отдельно в человеческих судьбах. Потапов художник-философ, космист, поставивший уже в раннем периоде своего творчества задачу создания нового художественного языка, нового подхода к смыслообразованию в опыте «перевода» образа многомерного мира на двухмерную плоскость картины.
«Пути», 2012
«Международная жизнь»: - Сергей Владимирович, в ваших картинах есть множество деталей, которые сами по себе как бы являются картинами.
С.В. Потапов: - Да, картины в картине – один из принципов моего построения композиции. Основа картины – визионерский опыт, основанный на медитации, молитвенном состоянии. «Перевод» вИдения в символ - это и есть мой художественный метод - язык. Он индивидуален, как и персональный опыт вслушивания, вглядывания в Тишину Тайны. И этот процесс создает образ, который разветвляется в сферу формообразования, становясь новым символом, метафорой, олицетворением. Это модель восхождения человеческой Души к Богу – восходящий поток энергии и встреча с ответным нисходящим потоком энергии. Пересечение этих потоков – таинственный процесс в конструкции мироздания, как опыт и путь индивидуальной Судьбы. В композиционных решениях стиля постсимволизма много отсылок к архетипическим символам: крест, спираль, лабиринт, лестница, дом и т.д. Каждый из них помимо смыслов, зафиксированных в культуре, обретает новую смысловую коннотацию через композиционное целое и внутреннюю динамику. При этом особое внимание уделяется «сделанности» детали картины (термин Павла Филонова), ее завершенности для «работы на замысел» и центральную идею.
«Блуждающие души», 1993
«Международная жизнь»: - Ваш визионерский опыт и стиль сформировался в рамках нонконформизма?
С.В. Потапов: - Понятие нонконформизм ввел в 60-х годах американский коллекционер Нортон Додж. В первую очередь он относил сюда художников, отсидевших срок в лагерях сталинского режима. Таких, как Борис Свешников. Во вторую очередь это те, кто мыслили иначе, чем мейнстримовская линия соцреализма, и тем самым оказывались вне официального художественного процесса. На противостоянии двух идеологических систем, капиталистической и социалистической, нонконформизм представлял некое поле инакомыслия, часто переходящее в протестную форму, как, например, «Бульдозерная выставка» весной 1974 года. Из-за скандальной славы на Западе нонконформизм стал брендом. «Еретики» стали «героями», что сказалось на коммерческом успехе художников, принадлежавших к этой линии. Для многих присоединение к нонконформизму было поводом к эмиграции. На уровне ЦК КПСС было принято решение для осуществления надзора над деятельностью художников-нонконформистов создать небольшую выставочную площадку. Ею стал подвал здания на ул. Малая Грузинская, 28. В октябре-ноябре 1976 года состоялся прием во вновь созданную секцию живописи при профсоюзе художников-графиков. Меня принимал в эту секцию Оскар Рабин. В январе 1977 года состоялась первая выставка этой секции. Участвовало 156 художников, в том числе и я. Выставочная деятельность на этой площадке продлилась до 1988 года, привлекая большое количество зрителей. Новый этап художественной жизни неофициального искусства и интереса к нему западных коллекционеров пришелся на годы горбачевской перестройки. В частности, это выразилось в организации и проведении первого аукциона Сотбис в Москве в 1988 году. Отвечая на ваш вопрос, принадлежал ли я к линии нонконформизма, могу сказать – да. Мои работы были непроходные для выставочных комитетов советского Союза художников. В работах находили политический и мистический подтекст. В марте 1980 года спецслужбами на третий день была закрыта моя персональная выставка в Доме культуры им. Курчатова. В 1981 году я был исключен из секции живописи, и только во время перестройки состоялась моя выставка в Джордж Таун Университете в Вашингтоне из собрания коллекционера Михаила Макаренко. Далее пошли многочисленные персональные выставки и групповые проекты. Мое творчество относится к метафизической и религиозной линии в живописи. А это направление в рамках неофициального искусства было немногочисленно и остается таковым до сего дня.
«Спираль судьбы», 1991
«Международная жизнь»: – Вы, безусловно, понимали, что Ваша карьера не могла состояться в период главенства соцреализма, не говоря о коммерческом успехе?
С.В. Потапов: – Привилегия видеть «иначе» никогда не имела дело с коммерцией. Визионерский, метафизический и духовный опыт не покупается и не продается. За долгие годы моего творчества не было возможности выставляться. В конце 60-70-х я участвовал в закрытых квартирных выставках, ориентированных на узкий круг зрителей, а более всего на западных журналистов и дипломатов, которых привлекало неофициальное искусство в СССР.
«Встреча потоков», 2011
«Международная жизнь»: – Кто повлиял на ваше творчество?
С.В. Потапов: – Как Вы уже отметили, моим учителем был Генрих Людвиг. Его лекции по осмыслению и толкованию символов в мировом художественном процессе повлияли на мое мышление. Людвиг был не только авангардным архитектором, но и ученым, изобретателем, доктором технических наук, лингвистом. Он был ученым секретарем Академии строительства и архитектуры, ректором МАРХИ до момента ареста весной 1938 года. Он был представителем русского космизма, близким другом Александра Чижевского, ученика Константина Циолковского, который в свое время был учеником Николая Федорова, автором книги «Философия Общего Дела», (1906 г.). Людвиг был тесно связан с Владимиром Вернадским, теоретиком и разработчиком концепции Ноосферы. Нам, узкому кругу студентов факультатива, учитель раскрывал суть символических систем как модели мироздания. В 1967 году я познакомился с Манифестом Павла Филонова 1923 года, где он излагал идею художественного изображения как «просвечивания человека» от его атомарного до его космического уровня через идею многомерности. В 60-е годы на меня повлияла идея Юрия Лотмана о художественном процессе как моделировании мироздания. Я задался вопросом, какими средствами осуществляется это моделирование. Генрих Людвиг высказывал идею о художественном языке как методе, который как бы встраивается в сознание Мастера и реализует себя через него. Художник моделирует мир через язык-метод, а он в свою очередь моделирует, формирует сознание художника. Людвиг на основе своего опыта изучения древних цивилизаций учил меня опыту постижения истины через язык художественного творчества путем духовного трансформирования сознания. Людвиг дал понимание, что авангард в его духовной составляющей и связанная с этим идея прогресса, как духовное делание, направлено на постижение истины. В противовес формализму, как пустому формотворчеству, псевдоавангарду, следующему за модой, конъюнктурой, коммерцией, славой.
«Международная жизнь»: - На открытии выставки Вы говорили об отличии визионерского опыта от художественной фантазии. В чем заключается это отличие?
С.В. Потапов: – Да, это разные методы. Визионерский опыт – это в платоновском смысле спускание идеи на очищенное сознание художника. Это диктовка. В поэтике это образ, вхождение Музы в Дух поэта. Русский глагол «вдохновение» об этом. Это вдыхание из уст в уста. Фантазия – это комбинаторика, связывание смыслов из разных источников, часто литературных. Это цитирование, ассоциирование, рефлексия чужих идей, опыт осмысления, где подлинность первичного видения, оригинальность подменяется вторичностью, ссылкой на авторитет чужого опыта, где гармония и тишина подменяется суетой.
«Бремя-Время-Воля-Путь», 2020
«Международная жизнь»: - В 2018 году Вы были победителем международной выставки конкурса Visionary Art Award в Москве. Какое у Вас впечатление от этого мероприятия?
С.В. Потапов: – Жюри конкурса состояло из экспертов из Англии, США, Швейцарии и других стран. Некоторые из них помнили мое участие 90-х годах в тематических проектах Международного Фонда фантастического искусства в замке-музее Шато де Грюйер в Швейцарии. Моя работа «Virgo» («Дева») была приобретена музеем в 1994 году с конкурса-выставки «Знаки Зодиака». Эта картина находилась в постоянной экспозиции в музее. Что же касается Московского конкурса визионерского искусства в 2018 году, то меня поразило то, что устроители с трудом могли найти в России конкурсантов этого вида творчества. Визионерское искусство остается редкостью в России. В результате было немало работ чисто иллюстративного характера, опирающихся на литературные источники, рефлексию мифологических сюжетов, а не на личный первичный визионерский опыт. В современном искусствоведении, к сожалению, нет работ по различению таких понятий как художественное представление, воображение, впечатление, фантазия, визионерство. Соответственно критерии оценки размыты. К тому же в эпоху постмодернизма и невероятного потока визуальной информации, предоставляемой современными технологиями, для художника гораздо проще обращаться к заимствованию и рефлексии чужих образов и идей, нежели осваивать трудоемкий духовный путь персонального визионерского опыта, основанного на медитации и философии.
«Приглашение», 1994
«Международная жизнь»: – Сергей Владимирович, Ваши ранние картины Вы писали на клеенках. Сегодня – это раритеты, за которыми гоняются коллекционеры. Почему именно этот материал?
С.В. Потапов: – Очень просто. Ведь грунтованные холсты были доступны только членам Союза художников, а художникам неофициального искусства приходилось выходить из положения своими усилиями. Многие мои первые картины были именно на клеенках. Их обратная сторона – мелкозернистая хлопчатобумажная ткань требовала лишь проклейки. Живопись на клеенках давно известная традиция. На них писал Пиросмани. Рулонная клеенка служила для него материалом для написания вывесок и рекламы кабаков. Ее же он использовал для своих картин. На клеенках писали свои сюжеты художники-любители. Помните, незатейливые сюжеты – влюбленные парочки в цветущих садах, озера с плавающими лебедями, замки, образы из народных сказок.
«Между путями судьбы и надежды», 2022
«Международная жизнь»: – Важнейшая тема Ваших картин - это стремление человека к духовности через преодоление препятствий и искушений, например, как на полотне «Восхождение», 2010 года...
С.В. Потапов: - Картина «Восхождение» - это путь восхождения души через различные состояния сознания к свету, небесным обителям. Наверху – Троица. Ниже – Ангел-хранитель. Из него конусом выходит поток энергии – символ судьбы. Этажи этого конуса – этапы жизни. Картина – это маршрут медитации для зрителя. Если зритель готов сонастроиться с картиной, он движется этим маршрутом за линией художника, отражающей мыслеформу, и таким образом прочитывает смысл изображения.
«Восхождение», 2010
«Международная жизнь»: – Сергей Владимирович, вокруг Вас столько талантливых людей уехало за благополучной жизнью за рубеж по разным причинам. У Вас не было таких мыслей?
С.В. Потапов: Не было. Во-первых, у меня пожилые родители тогда были живы. Париж, в который я попал в 1988 году, он был уже американизирован. Парижские кафе закрывались, наступали «макдональдсы». Я не мог понять, что происходит. Происходила смена ценностей, наработанных предшествующими поколениями. Многие французские художники следовали мейнстриму американской художественной моды и стилевых разработок. Же самое я наблюдал в Германии и в других европейских странах. Я никогда не собирался уезжать. И ни разу не пожалел об избранном пути.
Изобразительное искусство в СССР и России прошло драматическую историю. На каком-то ее этапе мой творческий путь был вовлечен в эту драму, перипетии выбора, борьбу за поиск духовных смыслов и перспектив. Меня поддерживала вера в духовный потенциал России, в ее духовное наследие.
«Международная жизнь»: Большое спасибо, Сергей Владимирович!
Ключевые слова: картины художник Сергей Потапов